Том 4. Лунные муравьи - Страница 145

145

Арсений Ильич. Не могу я… Не могу там… Боря, ты видел его? Давно он такой?

Борис. Я его… сегодня не видал.

Арсений Ильич. Нет, уж теперь что же… Какая же надежда, а? Анюта, ты подожди, подожди…

Евдокимовна. Довели, а теперь подожди. Долго ли у дверей-то стоять? Барыня-то с Сонюшкой там небось. (Твердо идет к двери и входит к больному.)

Явление двадцать седьмое

Те же без Евдокимовны.

Анна Арсеньевна. Папочка, вы успокойтесь… Ведь так нельзя. Поберегите себя. Это ужасно, ужасно, я понимаю, отовсюду такие несчастья, и вообще… Я сама теряю голову. Главное, ничего решительно не знаю, и сразу: умирает. Да кто это сказал? Был консилиум? Боря, неужели ты не можешь мне хоть в двух словах толком объяснить.

Борис. Не приставай, Анюта, с пустяками. Поверь, все сделано, что нужно.

Входит генерал.

Явление двадцать восьмое

Арсений Ильич, Анна Арсеньевна, Борис, генерал.

Анна Арсеньевна (генералу). Дядя Петя, дядя Петя! Вот вы ушли, а папе здесь дурно было. Дядя Петя, скажите, неужели так опасно? Ведь он ранен, дядя? Может быть, Вельяминова привезти? Ведь я его отлично знаю, он сейчас же, если сама за ним поеду, и вообще…

Генерал. А ты успокойся, суета. Мы уже послали за кем нужно. Ты сядь, да потише, а то там, пожалуй, слышно. Евдокимовна где же?

Борис. Туда ушла.

Арсений Ильич. А я не могу, не могу. У него уже голосу почти нет…

Борис. Дядя, милый, если б вы знали… Дядя, вы верите, я все сделал, что только в силах было человеческих…

Генерал. Да брось ты. Разве кто сомневается?

Борис (не слушая, продолжает тихо). У меня в сердце что-то оборвалось, как я его увидел, узнал… Так и представилось, что если бы увидали тетя Наташа, Соня… Я уж тут ни о чем не думал, только о нем, да о вас о всех. Мне ведь показалось, что он умер, ну, а потом, когда он очнулся, – такая радость! А теперь вот опять. Да не смотрите вы так, дядя, милый, я ведь душу за вас всех…

Арсений Ильич (слабо). Боря, милый ты мой, я ведь знаю, знаю, уж, видно, судьба.

Генерал (лепечет). Ну, что там, авось еще как-нибудь… Мало ли терпели, еще потерпим… Терпение, брат, это такая штука… Что ж такого, ну и потерпим.

Явление двадцать девятое

Те же и Соня.

Соня (выходя из комнаты больного). Идите все. Он кончается. (Все идут, Борис последний.)

Громадная, тягостная пауза. Сцена пуста. Темнеет. В среднюю дверь входит тихонько фельдшер Котков. Оглядывается, прислушивается, садится у стенки. Затем приходит денщик Дорофеев. Потом в дверь постепенно начинают заглядывать денщики, вестовые. Выходит от больного Евдокимовна. Все встают.

Явление тридцатое

Евдокимовна, Котков, Дорофеев, денщики, вестовые.

Евдокимовна (причитая). Отдал Богу душу, прости ему, Господи, прегрешения. Упокой, Господи. (Обращаясь к денщикам.) Кто тут из вас, братцы, потолковее? Грехи наши тяжкие! Надо ведь покойника прибрать. Дорофеич, голубчик, уж ты мне помоги. Уж кроме меня, никого тут нет. А забот-то, Боже мой, сколько. За духовенством послать надо. Тихо скончался, вздохнул, Богу душу и отдал. Дорофеич, нет ли у тебя пятаков медных, надо ему глазки закрыть. Да полотенечко принеси, подвязать его, пока не остыл. Господи, Господи, прости ему прегрешения, ведь без причастия скончался-то. И чего барыня смотрела.

Евдокимовна с плачем возвращается в комнату, где лежит Андрей. Котков, Дорофеев и остальные уходят на цыпочках в среднюю дверь. Пауза. Постепенно из комнаты Андрея молча выходят все, кроме Евдокимовны, и молча садятся у стола.

Долгая пауза.

Явление тридцать первое

Арсений Ильич, Наталья Петровна, Соня, Анна Арсеньевна, генерал, Борис.

Наталья Петровна (спокойно и сосредоточенно). Пьерушка, а мы Андрея увозим. Распорядись.

Генерал. Матушка, как же, это невозможно.

Наталья Петровна (крайне настойчиво). Нет, возможно. При твоем положении, да и доктор поможет. Протелефонируй градоначальнику, что ли. Я не знаю там, как. Я хочу, чтобы он в дом вернулся. Он вернулся бы, если бы выздоровел.

Соня. Да, да, ты права, мама. Его нельзя здесь оставлять. Надо скорее его отсюда увезти, скорей, как можно скорей. Мама, вот что, я домой поеду, надо все приготовить.

Наталья Петровна. Поезжай, детка моя. Измаялась ты. Боря, ты бы ее проводил.

Соня. Боря? Боря?.. Нет, мама, нет. Мне тяжело, у меня темно на душе. Мне тебя страшно, Борис. Останься. Я одна, я одна. Только не с тобой.

Пока говорит Соня, входит Евдокимовна, желая обратиться к Наталье Петровне за каким-то указанием. Стоит молча.

Явление тридцать второе

Те же и Евдокимовна.

Борис. Соня, Соня, что ты, Соня…

Соня. Мама, голубушка, вы поймете, может быть. А если и нет… все равно… Я не могу простить. Ненависти не надо, я знаю, я борюсь против ненависти. Но любви нет у меня к тебе, Борис, и нет прощения. Анюта, поедем со мной.

Анна Арсеньевна. Да, да, поедем, Сонечка.

Уходят.

Явление тридцать третье

Арсений Ильич, Наталья Петровна, генерал, Борис, Евдокимовна.

Евдокимовна (подходит к Борису и целует ему руку). Борис Петрович, вы на нее не смотрите. С горя обезумевши, с горя. Вон, куда ее метнуло, своего родного, да царского слугу обижать… Горе это все, батюшка.

Борис (отдергивая руку). Убирайся вон. Тетя, папа, вы слышали? Слышали? Это безумие, это сверх сил. (Нянька уходит в среднюю дверь.) Господи, да что же это?

145